Бразилия | 6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке

[Evgeny Immigration]

6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке. Чашка.

Не знаю, право же, с чего начать… Наверное, все-таки с начала будет лучше. И так:

С Чакка я сдружился еще лет пятнадцать назад на неожиданно занимательной конференции представителей малых национальностей мира в маленьком саамском городке Карашьок в Норвегии. Чакка был индеец Майя мексиканского разлива, однако представлял он всё индейство (чуть не сказал «индюшачество» - но так называют индусов в Австралии) Южной Америки. Индейство Северной Америки представляла весьма, в отличие от Чакка, импозантная дама из Нью-Джерси, которая все три дня попрошайничала у меня сандвичи, потому что я в Карашьоке был на гастролях, питание мое оплачивалось импресарио, ее же VISA вдруг стала показывать нули, а всю наличку она к тому времени уже проела. Бывает. И, однако, речь не о ней.

Чакка был на редкость пробитым «зеленым», и сами по себе, малые народы его практически не интересовали. Говоря уж совершенно откровенно, ему было просто на них наплевать, зато он с редким воодушевлением гонялся за местной пацанвой, демонстративно подбирая за ним окурки и каждый раз произнося обличительные в их адрес монологи. То есть, эту конференцию он меркантильно использовал как повод передвижения по миру с целью пропаганды охраны окружающей среды. Бывает и такое.

Чакка уверенно говорил по-английски и поражал своими уникальными познаниями во всем, что касалось экологии, ботаники, биологии и зоологии, в особенности бразильской Амазонии, где он часто бывал. То, что он был тогда в неизвестной ему Норвегии, ничуть его не смущало, он и там все обо всем, что растет и прыгает по траве, почему-то знал. Он мог, к примеру, ничтоже сумняшеся, кинуться куда-то в кусты, сорвать там какую-то травку, растереть ее между ладонями, и приложить их к моим вискам – похмелье тут же проходило. Хотя речь опять же не совсем о нем и не о моем частом в Норвегии похмелье.

Чакка пригласил меня в гости в Бразилию, а именно в Амазонию, где к тому времени он «прописался» в племени WAKẤA (произносится как УAКВА) - самом крупном (640 человек) племени индейцев вуду (шаманят и едят рептилий). Нашел он меня каким-то невообразимым образом через англоязычную часть моего вэбсайта, позвонил и просто так взял и пригласил. Приезжай, мол, половить пираний и все такое (“all stuff like that”). И я поехал, вернее, полетел ловить пираний.

К 2008 году, когда все это со мной приключилось, погибла в пасти каймана его жена, из-за которой он прибился к WAKẤA. В этом же племени осталась на воспитании в другой семье его единственная от этого брака дочь Paula. Чакка часто разъезжал со своими экологическими миссиями по белу свету и заботиться по настоящему о дочери не мог, что Paula ему с готовностью прощала, ведя к своей радости двойной образ жизни: лесной в племени WAKẤA и городской в городе Manaus – последнем оплоте цивилизации перед джунглями Амазонии.

Чакка меня встретил в аэропорту Manaus на разбитом вдрызг форде и после переправы на пароме через Рио-Негро еще полдня вез по невероятно ухабистой дороге, которая по мере продвижения в джунгли все больше становилась похожей на тропинку. Мы еще шли с час пешком, пока нас не встретил замотца Паулы Tumucuma. Tumucuma рассказал, что его племя с белыми не контачит, и мне, как другу Чакка, оказана эксклюзивная честь быть приглашенным провести с ними 6 дней. «А почему шесть» - спросил я основательно встревоженный столь экстремальным поворотом дел. Один – два денька у костра меня, в общем, не пугали, даже пусть среди джунглей, но шесть… Tumucuma пояснил, что меньше никак нельзя, шаман готов «поработать» над моим настоящим, выяснить всех моих недоброжелателей, обезвредить их коварные происки, предсказать мне мое будущее, и ему на это проникновение в меня надо минимум шесть дней. Тогда он сможет снабдить меня правильным полным набором талисманов Вуду, которые, как оказалось, вовсе не опасны, если их употреблять по его шаманской инструкции, и ни в коем случае не во зло.

Я тоскливо обернулся назад, где за нами уже сомкнули свои чресла наидичайшие заросли настоящих джунглей, какое-то животное рыкнуло в быстро опускающихся сумерках, и я понял, что выбора у меня, в общем-то, нет. “Yeah... ok!” По дороге Tumucuma рассказал, что женщины его племени обычно дефилируют днем и ночью топлес, большинство так дефилировать и собирается, но его семья, в которой воспитывается Паула, и в которой должен буду квартироваться я, по случаю приготовила для женщин половинки кокосовых орехов на кожанных тесемочках, которые по просьбе высоконравственного Чакка незамедлительно по моему прибытию наденут вместо бюстгалтеров. “Yeah... well... ok!”

[Evgeny Immigration]

6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке, житие-бытие.

Дорогу к индейскому стойбищу по ночным джунглям я описывать не хочу, вам это не интересно, а у меня от этих воспоминаний выступают мурашки. Чтобы я не шарахался от кряка туканов и, вообще, не потерялся, Паула вела меня за руку. Эта 9-ти летняя лесная принцесса отоспалась на моих коленях в машине и чувствовала себя весьма бодро.

Никто нас с оркестром не встречал, племя жило своей жизнью. Меня чем-то в темноте накормили и уложили спать. Первое утреннее сильнейшее впечатление: индейцы на редкость чистоплотны, и от них приятно пахнет. Не то, чтобы я начал свое с ними знакомство с кругового обнюхивания, но, как вы можете догадаться, мои урбанистические привычки при первом же предположении антисанитарных условий с вонью немытых тел и насекомыми, в которых мне предстояло провести 6 дней, вгоняли меня в откровенный депресняк. Меня это пугало даже сильнее, чем риск быть съеденным каким-нибудь непривередливым в гастрономическом смысле ягуаром.

Второе приятное впечатление: также не было никаких ожидаемых мной со страхом москитов и прочих кровососущих: в этом, как оказалось, была заслуга впадающей в Амазонку реки Рио-Негро с водой черного цвета – следствие суглинка по ее берегам и особенных водорослей - в которой гибли все личинки этих пренеприятнейших тварей, созданных богом неведомо для чего и скорее всего по его загруженности и рассеянности.

Ну, и, в-третьих, сразу же успокоило то, что все без исключения индейцы были очень приветливы, доброжелательны, бескорыстны и миролюбиво настроены. То есть, никто на мой скальп с нездоровым интересом не поглядывал, и более того, они всегда старались предохранить меня от неприятностей, которые мне грозили со стороны джунглей, а так же предохранить джунгли от неприятностей, которые им грозили уже с моей стороны. Когда я, к примеру, желая помочь им в лесозаготовках, с топором и со зверской рожей кинулся было к какому-то соседнему гигантскому древу, меня заботливо сбили с ног и, нейтрализовав, объяснили, что мякоть этого дерева является сильным антибиотиком, и они ее используют в лекарственных целях. Для костров же им ничего больше рубить не нужно, вполне хватает сухого хвороста.

В свободное время индейцы охотно рассказывали мне о себе и объясняли, что и зачем они делали. От индейца по имени Kano, которого можно увидеть в фильме выше, я узнал, что в Амазонии есть десятки индейских племен еще не известных белым, и услышал множество рассказов о житие-бытие в их племени, которые опишу как-нибудь попозже.
От него я так же узнал, что для ловли рыбы они добывали из горьких листья кустарника áх’кáуа быстродействующий яд (толкли в деревянной толкушке и с чем-то смешивали), что всего в Амазонке водится более 2500 видов рыб, и все они по своим видам самые большие в мире. Морская свинья, к примеру, может весить более 50 кг, а водяная змея анаконда, длина которой достигает 10 метров, питается этими свиньями и глотает их целиком. От него же я впервые услышал, что, как индейцы Вуду, они едят всех рептилий от ящериц до боа-констрикторов длиной больше пяти метров, коралловых змей, которые охотятся по ночам и кайманов – амазонских крокодилов, которые в отличие от остальных видов этих гигантских рептилий, плавают при помощи хвоста, а не лап. Так же мне пояснили, что то, чем меня напоили утром, называется масата, и делается она из пережеванных женщинами клубней маниока. Поверили? Напрасно, я шучу. Поили меня пепси-колой, которой осмотрительно запаслась Паула, а про масату мне просто рассказали.

Однако, после подобных разъяснений я о рецептах приготовления остальных блюд более не расспрашивал, и, стараясь не показывать страдальческих гримас, уважительно поглощал все, что мне предлагали, быстро и молча. Это, однако, не ускользнуло от внимательных глазенок Паулы, моего ангела-хранителя в условиях джунглей и, как позже выяснилось, редкого свиненыша в городских условиях Манауса. Паула и почти все соседние собаки почему-то укладывались спать со мной, что очень нравилось их шаману по имени Апария, по мнению которого это должно было означать, что человек я добрый.

Вся эта компания сопела и толкалась во сне, но я это с готовностью все терпел в благодарность за то, что Паула днем ходила за мной по пятам и помогала с переводом и еще много с чем, что может доставить неприятности новичку в джунглях. Но если в джунглях по какой-то мне не доступной логике ей дозволялось все, то в городе у нее с Чакка начинался извечный конфликт “отцы и дети”, ее не пускали по ночам “погулять”, а помощника в моем лице в этом споре она не приобрела. Дружба наша по возвращении в Манаус на этом конфликте закончилась по ее словам навсегда.

[Evgeny Immigration]

6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке, дельфины и Вуду.

Честно говоря, первые два дня я боязливо косился на шамана Апария и ждал, когда он начнет надо мной священнодействовать. По фильмам мне это почему-то представлялось обязательно ночью у огромного костра, вокруг которого под бубен плясали индейцы, а рядом с которым вниз головой висел раскрашенный и тотально зазомбированный я. Никто, однако, никуда меня не подвешивал. На второй день жена Tumucuma раскрасила-таки мне грудь какими-то индейскими знаками черной несмываемой краской, замешанной на соке растений.

Она объяснила, что это для облегчения астрального проникновения в меня шамана, который уже с первой минуты моего пребывания в племени оказывается постоянно только этим и занимался. Внешне это никак не проявлялось, все занимались своими делами, и, чтобы меня как-то развлечь, Чакка с Паулой отвезли меня в заводь розовых дельфинов.

Чакка мне рассказал, что амазонские пресноводные дельфины остались в Амазонке после всемирного потопа. Они приносят потомство между июнем и сентябрем. Рождаются они голубыми, затем становятся розовыми. По сути, это ангел-хранитель амазонских вод. Там, где обитает хотя бы одна стая дельфинов, вы никогда не встретите ни пираний, ни кайманов. При всей своей миролюбивости амазонские дельфины могут быть весьма агрессивны и опасны для этих кровожадных тварей. Мне рассказали немало случаев, когда дельфины отбивали у кайманов детей и транспортировали их, толкая носами, к безопасному берегу. Дельфины живут недолго, примерно 13-15 лет. Они дышат воздухом, и поэтому вынуждены подниматься на поверхность каждые 30 секунд, после чего тут же ныряют обратно. Мы кормили дельфинов кусками рыбы, которую предусмотрительный Чакка взял с собой. Дельфины деликатно брали кусочки из рук, выныривая иногда почти целиком из воды.

Паула сначала привычно поплавала с этой стаей сама, затем выбралась и, хитренько сверкая глазками, коварнейшим образом столкнула в воду уже меня. Дельфинам я сначала был совершенно не интересен, но потом они учуяли запах рыбы в моей сумке, которая болталась у меня через плечо, и весьма бесцеремонно ее опустошили. При этом я беспомощно отбивался и дергался в разные стороны, а на берегу неожиданным басом хохотала Паула.

Теперь немного о Вуду. Постепенно большей частью от всезнающего Чакка я узнавал удивительнейшие вещи. Оказывается Вуду – это далеко не то, что нам уже давно внушается любителями страшилок. Для начала спешу поделиться настоящим для меня откровением: Ватикан в 1860 году, признал Вуду официальной религией, просто как местную разновидность католицизма, и в гости к тогдашнему папе была приглашена делегация шаманов для обсуждения соединения последователей Вуду с католиками. Делегация папу внимательно выслушала, обещала подумать и вскоре безответно исчезла в джунглях Амазонии. Сегодня последователей Вуду насчитывается около 50 миллионов. Они распространены широко в Гаити, Бразилии, Тринидаде, США (Новый Орлеан), на Кубе и Ямайке, а также в небольших количествах по всему миру.

Дальше – больше. Вуду, не смотря на многочисленные зловещие отзывы "знатоков"  – это не зло. Это просто сила. Для Апария вся лесная система растений, пресмыкающихся и животных существует в виде взаимоотношения энергий различных форм и вибраций, со многими из которых шаман вступает в прямой и непосредственный контакт. Например, он воспринимает деревья, как главные существа джунглей, наделенные неизведанной доселе силой и информацией, получаемой из энергетического контакта деревьев с силами земли, ветра и различными организмами и энергиями леса, как например, энергообмен с муравьями - листорезами саубас , термитами и грибами. То есть, дерево служит как бы аккумулятором-сборником энергии всего живого, и при общении шамана с деревом и происходит передача этой энергии, а значит, и силы. Надо помнить, что некоторым растениям Амазонии более 3000 лет, и когда я представлял, что могло быть всей этой лесной системой за такие сроки накоплено, я покрывался крупной мурашкой.

Мне однозначно дали понять, что Вуду – это просто сила, скажем, как у вооруженного воина, который никогда не обидит друга, жену и детей, но который беспощаден к врагу.

Фолиант об этом по-прежнему хранится в московском офисе, и нет-нет, да я его почитываю. 

[Evgeny Immigration]

6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке, пиранья, каучук и кайманы

На следующий день, так же, чтобы меня чем-то занять, Чакка с Маоло повезли меня днем ловить пиранью, а вечером охотиться на кайманов

Места, где располагалось племя WAKẤA, считались государственным заповедником, и охранялись от всякого вида браконьерства государством. То, что ловили индейцы, предназначалось для еды, их хозяйственных или религиозных нужд, и никаким образом не преследовалось, хотя, преследоваться-то не могло бы по причине их изоляции от “белого мира”.

Кстати (а, может, и не кстати), это дерево на предыдущей фотографии выше называется Macuco и ему 1600 лет. →

Пираньи в Амазонке множество, и при первом же близком знакомстве с первой пойманной рыбкой, которую я не догадался прибить до снятия с крючка, я легко поверил в многочисленные истории о том, что, мол, упади ты в воду, и сожрут тебя за минуту. Ну, за две. Сама по себе рыбка не большая, похожа на нашего карпа, пока не открыла рот полный острых, как бритва, зубов. Пойманную пиранью обычно тут же убивают здоровенным мачете ударом по голове, только потом снимают с крючка. Если этого не сделать, она может, прыгая по дну лодке, запросто что-нибудь от вас откусить. Хорошо, если палец…

Ловили мы пиранью на следующий equipment: палка два с половиной метра, толстая леска, потом проволока и приличный крючок. Наживка – мясо. В тихой заводи, где много топляка, по всей видимости, и было самое, что ни на есть, “рыбное место”. Маоло для начала пошурудил палкой по воде (чтобы пиранья подумала, что кто-то упал в воду, и дружно собралась на пиршество), потом мы закинули наши снасти, и потом только успевали таскать рыбку, большую и маленькую. Главное – не прозевать момент “клёва”, пиранья срезает наживку за секунду.

Главный для меня вывод – пиранья может тебя покусать, если ты порезан, упал в воду и глупо там трепыхаешься. Кровь она чувствует издалека, ну, и со слухом у нее все в порядке. Впрочем, пиранья – далеко не единственная водная опасность. Как вам, к примеру, электрический угорь (Electrophorus electricus), который бьет разрядом в 500 вольт? Тем не менее, в Амазонке без тени страха купаются дети индейцев, и дважды насильно искупали вашего покорного слугу, и я ни разу не видел никаких намеков на описываемые в романах опасности. Хотя береженого…Чакка мне рассказал, что, чтобы избежать инфекционных заболеваний, индейцы умерших отдают на съедение пираньям и хоронят только обглоданный скелет.

Пойманную пиранью мы сварили на костре неподалеку от места лова, мясо белое, на вкус – морской атлантический окунь (такой красный с выпученными глазами), на мой взгляд, уха из стерлядки, и даже из речного ерша на порядок выше. По пути мы сделали несколько насечек на гевее - каучуковом дереве и набрали настоящего каучука. Для информации: слово “каучук” происходит из двух слов: “кау” – дерево и “учу” - плакать. Каучук открыл La Codamie, французский астроном, геодезист и путешественник, член Парижской Академии Наук, где он и представил в 1738 году образцы каучука, изделия из него и описание способов его добычи в странах Южной Америки. Однако каучуковая история началась значительно позже, через сто лет, когда в 1839 году американский ученый Charles Goodyear открыл процесс вулканизации. Чакка подарил мне несколько плодов каучукового дерева, которые выловил из воды, пока мы плыли. Похож на твердый киви с единственным крупным семенем внутри. Хранится в московском офисе.

Рецепт изготовления резины по-индейски: на стволах деревьев делают насечки, в тару из кокосовых орехов стекается сок гевеи (по принципу березового). Из сока каучук выделяют коагуляцией с помощью муравьиной кислоты (вопрос: а как ее они добывают из муравьев остался для меня загадкой). Получается рыхлый сгусток. Его промывают водой и раскатывают большой скалкой как тесто. Потом полученые листы сушат и коптят в специальной постройке, вроде игровых домиков на территории детского сада.

Дабы соединить приятное с полезным и сэкономить время на мое просвещение, Чакка расположил наш обеденный костер рядом с термитником и гнездом тарантулов (гигантский ядовитый паук). И, как это часто с ним случается, забыл меня об этом предупредить. Термиты поселились на толстом дереве, в похожем на большой нарост термитнике, тарантулы – рядышком на тонкой пальме. И те и другие, возможно, вели бы себя совершенно к моей персоне индифферентно, не начни я сам, действуя по принципу “лучшее средство защиты - нападение”, против них военные действия, которые к моему счастью закончились воинственными прыжками и выкриками. После того, как меня уже в который раз весьма дружелюбно нейтрализовали мои спутники, мне сделали весьма полезное для new jungler нравоучение. Цитирую с их отзывов: “в джунглях у тебя нет врагов, и если ты перестанешь постоянно прыгать, кричать и кидаться сучьями, то тебя никто не тронет”. Более того, мне рассказали, что термитов едят местные индейцы, и даже заботливо сунули мне в рот парочку, которых я, не жуя, со страху проглотил, так и не познав их приятного “кисленького” вкуса. Термитов также едят местные обезьяны и еще какие-то животные, английское название которых Чакка забыл, а по ваква не понимал я. Сейчас я догадываюсь, что это запросто мог быть муравьед. И, действительно, кому же еще муравьями питаться, как не тамошнему муравьеду.

Ближе к ночи меня повезли охотиться на кайманов. Equipment так же состоял из двухметровой палки, только вместо крючка на конце ее была петля из чего-то очень прочного. Кайманы (Melanosuchus niger) – крайне опасные и быстрые амазонские пресмыкающиеся, достигающие 4,6 метров, а их “ахиллесова пята” заключается в том, что их глаза отражают свет, который виден за десятки метров. Это определило способ охоты на них.

То есть, плывем себе по середине тихой заводи, шарим фонариком по берегу, а оттуда сотни огоньков, как на авеню какого-нибудь мегаполиса. Сидят голубчики. Подобрались ближе к берегу, Чакка для наглядности выловил каймана детеныша, дал мне его потрогать и потом быстро отпустил, потому что детеныш раззявил маленькую пасть и начал громко скрипеть. Комментарий Чакка “call for his mother” - маму, стало быть, зовет.

Чакка сунул мне палку с петлей и показал фонариком другого каймана. “Well, sorry, but I was not going to...” – мысль о рассерженной мамаше меня отнюдь не вдохновляла, да и, к тому же, кроме огоньков по своей близорукости я ничегошеньки не видел. Однако, под суровым взглядом Чакка, я слабовольно поелозил палкой под ближайшее корягой и на что-то там петлю все-таки накинул. Вряд ли это была мамаша, но судя по размерам – как минимум старший брат детеныша. Сначала этот оскорбленный родственник отпущенного нами пресмыкающегося просунулся было к нам, но затем резко рванул в сторону от лодки, я зачем-то вцепился в мое орудие лова, лодка накренилась, и я вместе с очками на носу и фотоаппаратом на шее рухнул вслед за ним в воду. Обратно в лодку я выскочил без посторонней помощи, быстро и молча, как пингвин. 

Я не пытался представить всю глубину разочарования устремившихся было ко мне с урчащими от голода желудками кайманов. Я не пытался представить с каким геройским видом я потом буду пересказывать все это моим друзьям в теплой и уютной московской квартире. Я даже не пытался выяснить, не накрылся ли медным тазом мой фотоаппарат с множеством бесценных фотографий. Я просто вспомнил, как еще утром на мой вопрос, откуда у него так много глубоких шрамов по всему телу, Чакка меланхолично ответил “caymans”. Я тихим и ровным голосом сказал, что уже хочу спать и попросил отвезти меня “домой”.

[Evgeny Immigration]

6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке, шаман

Два следующих дня шел дождь - по отзывам местных это могло быть надолго, скучающие в хижинах индейцы были рады в моем лице приобрести свободные уши, мне рассказывали бесконечные истории, пели песни, дудели в какие-то деревянные трубы и пару раз даже сплясали. Я же с беспокойством ожидал обещанного шаманства, хотя, как и прежде, ни Апария и никто из особо приближенных пергаментнолицых старцев на меня особенного внимания не обращал.

В первый раз шаманская мощь Апарии проявилась совершенно неожиданно: Чакка вечером следующего дня зачем-то вручил мне бутыль со светло-коричневой мутноватой жидкостью и жестом показал, чтобы я пил. Я в джунглях привык делать, что мне говорят, и, не задумываясь, хлопнул полбутыли этой сладковато-горькой настойки. Позже ботанически продвинутый Чакка объяснил, что эта “веселящая вода” изготавливается из гремучей смеси гуараны (Paullinia cupana), дамианы (Tunera Diffusa) и еще черт знает чего, что я и не запомнил. Основная же психоактивная фармакология первых двух травок: поднятие тонуса, эйфория и усиление потенции. Стало как-то весело и легко, мы сидели у небольшого костра, рядом терлось несколько собак, я подозвал одну и попытался напоить ее из ладошки этим индейским рэдбуллом. Стоявший напротив с закрытыми глазами Апария отрицательно покачал головой. Я сунулся было к собакам опять, Апария открыл глаза, и вдруг моя заветная бутыль лопнула у меня в руках. Собственно, она не то, чтобы лопнула, она как-то треснула, у нее отвалилось донышко, и вся моя недопитая “веселямба” вытекла в траву.

Я притих и весь остаток вечера молча и виновато хлопал глазами на костер. Спать меня увела Паула, долго потом сидела рядом и гладила меня по голове, напевая тихонько какую-то индейскую песенку, наверное, колыбельную. Всю ночь мне снились гиперсексуальные кошмары с многочисленными оргазмами, я просыпался в горячечном поту, боязливо отодвигался от Паулы, которая как назло все время придвигалась обратно, опять гладила меня по голове и почему-то плакала. На следующее утро эта девочка долго и внимательно смотрела на меня, как будто видела в первый раз.

Вечером меня отвели в деревянное строение с вывеской UMURT DIRO MAHSA BAYARI WI’Í BAYIRIKO WI’Í, куда до этого не пускали. Что-то вроде public hospital или местного медпункта.

Посадили на лавку, которая была по всему внутреннему периметру, Апария с делегацией раскрашенных сотоварищей подошел поближе и заговорил тихим голосом. Чака с Паулой, как назло, куда-то провалились, и в самый, как я чувствовал, драматический момент я остался без толмачей. Я замахал руками и попытался объяснить, что, мол, нихт ферштейен, и нельзя ли кого-нибудь на хэлп пригласить, а то от его чревовещания толку не будет никакого по моей к индейским языкам тотальной нерасположенности. Апария улыбнулся, повернул руку ладонью ко мне, тихонько толкнул воздух, меня окатила теплая волна, и как будто парализовало. Я все видел, все слышал и уже все понимал.

Я не могу рассказать все, что услышал тогда, так как мне говорили о конкретных людях и весьма конкретные вещи. Да, я по возвращению уволил главбуха из регионального офиса Росперсонала, которая благополучно обкрадывала меня более 6 лет, я прекратил инвестиции в два безнадежных проекта и спас кучу денег, я проиндексировал все цены и перевел все деньги в евро и избежал последствий девальвации в 2009, я не расстался с любимым человеком из-за совершенно необоснованных подозрений, я срочно прошел медобследование и предотвратил появление у меня рака… Но я не сделал еще десятки других дел и не хотел бы, чтобы занятые в них персонажи узнали все преждевременно.
Всему придет свое время.

[Evgeny Immigration]

6 дней с шаманом племени индейцев вуду на Амазонке, амулеты вуду

Маска сторожа - хранитель домашнего очага, сделана из дерева, панцирных пластин каймана, плодов растений и челюстей пираньи. Вешается в квартире для ее защиты от любого вида недоброжелателей, от пьяного соседа до взломщика.

Ловушка снов - сделана из плодов растений и волокна пальмовых деревьев. Вешается в спальной, ловит вещие сны - могу дать собственный отзыв - работает.

Маракас любви - сделан из полого плода дерева с высушенными семенами внутри. Привлекает, если на нем поиграть, тех, кто в тебя влюблен или еще не влюблен.

Ягуар - сделан из разных пород дерева, ставится там, где работаешь, защита от недругов, вплоть до налоговых инспекторов. Естественно, лежит в офисе.

Дельфин - сделан из разных пород дерева, достается на свет божий в случае крупных неприятностей, "выносит" из них, как тонущего из воды.

Выгрузили в отеле в Манаусе, что называется "Back to Civilization"

Да, кстати, чуть не забыл: есть еще ожерелье из клыков каймана у меня на шее - личный оберег.

И еще: все амулеты "заряжены" и подарены шаманом только для меня. Их свойства теряются при передаривании их кому-нибудь, и, мало того, могут оказывать обратное воздействие и причинить значительный вред тому, кто их украл.