Своя валюта в каждом населенном пункте

[dmita]

Около прилавка деревенского магазина «Ассорти» суетятся двое мужиков. Один выуживает из холодильника запотевшую бутылку пива, второй тут же возвращает ее на место. Когда баклажка во второй раз покидает торговую площадь, один из приятелей не выдерживает.

— Девушка, какое сегодня число, 20-е или 21-е? — мужик переводит взгляд то на меня, то на зажатую в руке разноцветную «купюру».

— Двадцатое...

— Я же тебе говорил, укладываемся в сто «шаймуратиков», — с этими словами многострадальная бутылка возвращается в продуктовую корзину.

— А если бы 21-е было? — интересуюсь.

— Тогда бы на вторую не хватило.

— У вас что, продукты по графику дорожают?

— Это у нас деньги по графику дешевеют! Точнее, не деньги, а местные товарные талоны. На два процента в месяц! Сегодня в ночь как раз очередная «девальвация» произойдет.

Пока весь мир лихорадит в преддверии очередного финансового кризиса, на небольшом сельхозпредприятии в башкирской деревне Шаймуратово заявляют, что нашли инструмент, с помощью которого можно спасти село от безденежья. И нужен-то всего пустяк: бумага, печатный станок и главное — доверие местных жителей.

Колхозная контора в Шаймуратове больше похожа на офис современной рекламной фирмы: стильные светильники под потолком, кожаное массажное кресло, плетеная мебель. У входа расположились три мусорных бака. На первом написано «пластик», на втором — «бумага», на третьем — «органические отходы».

— Это мы проводим эксперимент по раздельному сбору мусора, — объясняет руководитель фермы Артур Нургалиев. — Правда, народ пока этой идеей не проникся. Но мы не расстраиваемся. Сельские жители вообще ко всему новому со скепсисом относятся. Вот и товарные талоны по первости встретили с осторожностью. А уже больше двух лет пользуются.

Директор открывает кошелек и раскладывает на столе несколько хрустящих «купюр» достоинством 50, 100 и 500 «шаймуратиков». На лицевой стороне — номинал и шкала «котировки». На обороте на всякий случай разъясняется: «товарный талон не является денежным средством».

— А не проще ли реальными деньгами рассчитываться с работниками? — недоумеваю я.

— Мы так и делаем. Когда они есть. Но дело в том, что основной доход сельхозпредприятия получают раз в год, когда продают урожай. Зато расходы идут постоянно: это горюче-смазочные материалы, семена, удобрения, платежи по кредитам. Конечно, более-менее стабильный доход мы получаем от продажи молока. Но и здесь есть свои нюансы: например, этой весной завод с нами не рассчитался, долг дошел до пяти миллионов. Летом же и осенью вообще все средства уходят на уборку. Пока мы дождемся оплаты за молоко, пока продадим урожай — а людям все это время нужно зарплату платить.

Раньше в период таких кассовых разрывов работников выручали долговые тетрадки. Но практика «продуктов под запись» была крайне неудобна как для магазина, так и для покупателя. Продавцу в конце месяца приходилось по нескольку дней сводить ведомость. К тому же обязательно находились те, кто открещивался от приобретенной впопыхах колбасы или бутылки водки. А покупатель и вовсе невольно оказывался в положении постоянного должника.

Теперь же работники могут, не дожидаясь дня получки, обратиться в кассу за «шаймуратиками» и уже с ними отправиться за покупками. В один из четырех сельских магазинов или на склад родного предприятия.

— Наша система чем-то напоминает реализацию подарочных сертификатов в крупных сетевых магазинах. По желанию работника мы продаем ему товарные талоны, на которые он может купить продукты или предметы первой необходимости в нашем магазине «Ассорти». Когда же наступает день получки, человек погашает задолженность по приобретенным талонам из причитающейся зарплаты, — объясняет Артур Ирекович. — При этом с работниками составляется договор купли-продажи, а на денежные средства — приходно-кассовые ордера. Не думайте, от налогов мы не уходим.

Эксперимент по внедрению местной «валюты» стартовал весной 2010 года. Как утверждают авторы идеи, не от хорошей жизни.

— Наоборот, задача стояла выжить. На тот момент сельхозпредприятия еще от кризиса не успели отойти, как их засуха добила. В других колхозах люди зарплату уже год не видели, мы же пока держались — всего за три месяца задолжали, — вспоминает Артур Ирекович.

Чтобы рассчитаться с долгами, Нургалиев решил было резать племенной скот, в который в 2007 году вложил десятки тысяч долларов. Но прежде пошел посоветоваться с другом-экономистом Рустамом Давлетбаевым. Он-то и предложил в качестве антикризисной меры ввести в оборот так называемые «свободные деньги» немецкого предпринимателя Сильвио Гезеля.

— В отличие от Маркса, который предлагал насилие над капиталом, а проще говоря — отобрать все у богатых и передать бедным, Гезель предлагал другую форму насилия — насилие над абстракцией. То есть лишить деньги функции накопления, заставить их стареть. Тогда у человека появится стимул тратить их как можно быстрее. А это способствует приливу дополнительных средств в экономику. В нашем случае — родного колхоза, — объясняет Давлетбаев. — Именно поэтому «шаймуратики» каждые 28 дней стареют на 2%. Например, сегодня курс наших товарных талонов 500 рублей, а через 28 дней они будут стоить уже 490.

отсюда

понятное дело, если на эти напечатанные деньги что-то можно купить, только вот людей уже поставили на уровень детей, которым дают фантики, чтоб рассчитываться между собой. Натуральный обмен был бы честнее.

[Valera_G]

при такой системе и правда все строится на обоюдном доверии, мне вот при прочтении сразу пришла в голову мысль, что эти шаймуратики можно самим на дому печатать. напечатал, сколько тебе надо, плюс взял какое-то количество на предприятии. в магазине расплачиваешься и теми, и другими, а в итоге предприятию платишь только за те, что у них брал, а магазин, опять таки у предприятия, берет и за те, которые предприятием выданы, и за напечатанные дома. на этом этапе проследить, от кого получены напечатанные шаймуратики уже практически невозможно

[Хозяйка]

ну если сделать так, что подделать эти деньги было бы сложно, то вполне может быть приемлемый вариант. В Европе сейчас некоторые страны наряду с евро продолжают использовать свою валюту или вводят снова свои местные деньги. Так, например. коммуны Франции и Германии ввели в обращение дополнительные денежные знаки. Естественно, что они являются неконкурентоспособными с основной денежной единицей страны и не претендуют занять место евро на мировой арене. Просто ими гораздо проще рассчитываться за товары и услуги на конкретной ограниченной территории.

В Германии около 60 коммун «живут в ритме местной валюты». На территории Франции циркулируют около 30 видов местной валюты, которых не существовало еще три года назад. Во французском Анже рассчитываются «музами» (Muse), в Ардеше – «светлячками» (Luciole), в Обена – «кожурой каштана» (Bogue). В Вильнёв-сюр-Ло муку покупают за «пчел» (Abeilles), сообщает Le Point.

WIR – местная валюта Швейцарии с 1934 года, находящаяся в обороте в 60 000 предприятиях, которые представляют 20% всей экономики страны. По мнению экспертов, этот феномен не представляет экономической угрозы и помогает оживить экономику конкретной местности. У покупателей конкретного региона появляется выбор, чем платить, т.е. за одну и ту же услугу в 50 евро можно заплатить изобретенной валютой. Правда, чтобы не допустить обвала экономической системы, ни одна из местных валют не является конвертируемой, то есть не меняется на реальные ден.знаки.